19 августа 2008

Заправщиков не замечают. Не запоминают их лица, не слушают, что они говорят. Они – стеклянные люди, и клиенты смотрят сквозь них. Что же заставляет крепких мужиков зрелого возраста заниматься такой не престижной деятельностью? Решиться на «примерку на себя» этой профессии было ой как не легко. Особенно мне, человеку, чьи «понты» весят в пять раз больше, чем, собственно, тушка, и при этом бегут на 500 метров впереди – расчищают дорогу. Но, взвесив все pro и contra, я решил, что день работы на заправке, возможно, даст хоть чуточку такого необходимого мне христианского смирения. Заодно попробую, насколько возможно, наступив себе на горло, быть любезным с клиентами, а может, и заработать чаевых.

Утро. Нет, не то время, когда я, личность сугубо творческая, обычно просыпаюсь, а реальное утро. То есть 6:00. В это время заправщикам приходится вставать, чтобы попасть к 8:00 через весь город на работу… Завтрак, моя любимая манная каша, в столь ранний час не лезет в горло. Давясь, запихиваю в себя пару йогуртов, одеваюсь в одежду для дачи и выхожу из дома. Для чистоты эксперимента поеду на метро. Тысячи людей, стремящихся затоптать, обматерить и отдавить ближнему ногу. Не одного улыбающегося лица. На сиденье в конце вагона спит смердящий бомж. Рядом с ним села симпатичная девушка и, морщась, читает Маринину. Так выглядит поезд метро, полный тех, кому на работу к восьми.

От метро – автобусом, еле влез, хорошо хоть, что ехать всего пару остановок. Захожу в помещение автосервиса у заправки, переодеваюсь. Мне, как журналисту, сделана скидка; вообще-то заправщиков на сервис не пускают, и они переодеваются на улице, но большинство из них приезжают на работу прямо в комбинезонах – так меньше проверяют регистрацию, почти все заправщики – нелегалы. Ну, все, вроде бы готов к работе, особого инструктажа от «старших товарищей», мучимых похмельем, не нужно – если заправлял свою машину, то справишься и с чужими.

Никогда раньше я так быстро не включался в рабочий график. Через 30 секунд после моего выхода в нарядном комбинезоне и новых варежках, на заправку завернул серебристый Pajero. Дистанционный привод откинул лючок бензобака, я вставил заправочный пистолет в горловину бака – и увидел в окошке руку, протягивающую две купюры 500 и 10 рублей (сам так всегда делаю). Только я собрался, было, метнуться быстрым лосем за этой десяткой, чтобы бежать к кассе ее, родимую отрабатывать, да запутался в шланге, в это время купюры подхватил мой наставник Слава, мужчина трудной судьбы. Так я понял первое правило заправщика: в большой семье клювом не щелкай. А то десятку кровную уведут. Не успел я проводить Славика, уносящего мой законный трофей, ненавидящим взглядом, как ко мне подъехала «десятка»-универсал. Налив водителю на 300 рублей бензина, я получил «на чай»… четыре рубля. Две монеты по рублю и одну – двухрублевую… тут я нарушил второе правило заправщика: всегда говори спасибо за любую мелочь – карма улучшается. На самом деле, грех было жаловаться – у нас в Останкино (а я еще работаю на телевидении) эти монеты, вместе с другими, полученными в тот день, с аппетитом сожрал автомат, поя всю редакцию кофе и какао.

Машина за машиной, пятерки, рубли, «желтая» мелочь, «чирики»… Первого мотоциклиста я увидел не раньше чем через пару часов после приезда на заправку. Четырехсотый ZZ-R, повизгивая движком, подкатился к колонке. Пилот осмотрел меня, надвинувшего кепку поглубже на глаза, презрительным взглядом и запретил мне приближаться к мотоциклу: «Не трогай ничего, понял? Поцарапаешь – загрызу», – пообещал мне тощенький невысоклик-мотоциклист. Уф-уф, как страшно! Не хочешь – как хочешь… я пошел заправлять девушку на «девятке». Симпатичную. Поймал себя на том, что уже собираюсь подойти и втереть ей какую-нибудь арию из оперы под названием «Не хотите ли сняться в передаче?..», но поймал себя на мысли, что я заправщик. «Че ты лыбишься? Дай лучше червонец…» – пронеслось в голове. Ездят тут всякие, машин себе напокупали, а рабочему парню денег жалеют. Ишь, ты, улыбнулась она! А мне семью кормить! Ну, хватит, слишком я вошел в образ, так и допрыгаться можно, еще, чего доброго, начну смотреть на всех, в том числе на девушек, исключительно как на источник дохода. А так и до сутенерства недалеко.

Раздался протяжный скрип, сменившийся лязгом и громыханием. Что такое? Воздушная тревога? Теракт? Нет, всего лишь заворачивающая на заправку «Газель». Кусок прогнившей двери выпал на асфальт, когда веснушчатый крепыш, вылезший из кабины, захлопнул дверь. Глядя на меня, подходящего к колонке, голубыми детскими глазами, здоровячек шмыгнул носом, и виновато улыбаясь и разводя руками, пролепетал срывающимся голосом: «Шо, мы – баре, шо ли?». Правило третье: «Газели», «Бычки» и прочие грузовики (за исключением Hummer, которые, как известно, из-за массы попадают в категорию «Д») – не обслуживать. Водилы стесняются. «Мы, братан, к ентому обращенью непривычные…». Хотел я сказать ему, что его братаны по деревьям скачут, но сдержался – если честно, забоялся, что он мне пошло и банально даст в глаз.

Машина за машиной, вдыхая ядовитые бензиновые испарения, я и не заметил, как подошло время обеда. Мы со Славой, как бывалые заправщики, отправились насыщаться в чебуречную. Подойдя к ободранной палатке, вокруг которой роились зловещего вида упитанные бродячие псы вперемешку с облезлыми котами, мы начали изучать «меню»: «Чабурек из мяса сивежий» – 25 р. Из фритюра, в котором варились жутковатого вида предметы, напоминающие непомерно разбухшие конверты военно-полевой почты времен Отечественной войны, пахнуло мерзостью. Псы с котами, а также Славик, взращенный на вокзальном общепите, начали облизываться. Я с трудом сдержал рвотные позывы. Если это так пахло, то я отказывался даже представлять себе, какова субстанция на вкус. Глядя на моего партнера, с аппетитом поглощавшего бурую массу, из которой что-то сочилось и текло по спецовке, я поневоле стал думать про мой, зажиленный им «чирик» и желать ему несварения. Но все возможные проблемы пищеварения и вывода токсинов из организма мой временный товарищ решил с помощью употребления «чекушки».

После обеда с возлияниями (я довольствовался питьевым йогуртом и булочкой) многоопытного заправщика пробило на «охотничьи байки»: я узнал и про ментов, забывающих на заправках автоматы, и про гаишников, теряющих около кассы краги с парой сотен баксов, а также узнал про обворожительных блондинок в «Мерседесах», страстно отдающихся пропитанным запахом бензина и перегара заправщикам предпенсионного возраста. А также про даму, заезжающую каждую неделю заправиться на 500 рублей и оставляющую еще 500 на чай… на деле же «червонцы», «червонцы», «червонцы», рубли, пятерки, полтиннички и даже семь пятикопеечных монет.

Вечерело, и, наконец, начали появляться первые мотоциклисты. Надвинув кепку не то, что на нос, но на подбородок, я постыдно прятался и, выглядывая из-за автосервиса, наблюдал, как Слава расспрашивает группу на «Вулканах» про то, «скока жрет и прет». Хотя это и непрофессионально, мне почему-то не очень хотелось, чтобы меня узнали. Когда байкеры уехали, не дав моему партнеру-конкуренту денег, я ощутил в себе приступ злорадства. Поделом тебе, не будешь «червонцы» у трудящихся воровать! Заправив еще десяток-другой машин, мы, бросив заправочные шланги на произвол судьбы, отправились ужинать. Памятуя о собачье-кошачьих чебуреках, я решил взять бразды правления гастрономическим вопросом в свои руки. Дойдя до «стекляшки» мы купили салатиков в коробочках, лаваш и бананов с соком на десерт. К ужину полагалась еще одна «чекушка», которую мой незадачливый собрат, соединив с соком, который был призван принести его проспиртованному организму витаминов, вылакал с высокой скоростью.

После возлияния заправщик со стажем почувствовал себя совсем хорошо, стал флегматичен, и его потянуло на философствование. Он начал рассуждать о смысле жизни «короля бензоколонки», его роли в современном мире в масштабе вечности. Его пошатывало, и оператор заправки, заметив неладное, решительно отстранил моего коллегу от работы. Строго осмотрев меня, начальник спросил: «Новенький?».

Я, смущаясь, пролепетал что-то в свое оправдание, надвинув кепку на бесстыжие глаза, выдающие мою совершенно не заправщицкую сущность. Весь остаток вечера, а работают на «диких» – то есть на не входящих в гигантскую сеть заправках – труженики заливного пистолета, как рабыни Изауры – от восхода до полуночи, а то и до утра. Я, как ткацкий челнок, метался от одной колонки к другой. От нестерпимого запаха бензина разболелась бедовая моя головушка, пару раз меня чуть не задавили, один раз не нарочно ударили дверью машины по больной ноге и шесть раз обругали матом. За нерасторопность. Я стерпел. Юнцы из стритрейсинговой «шахи» перекрикивая колбасящую музыку, что-то мне орали, но мне уже было все равно. Я стал этаким отрешенным от окружающего мира буддистом, представил себе, что все эти упыри на машинах с воняющими бензобаками – это конвейер, а я – механик-сборщик, и как бы детальки не дергались, как бы не изгалялись, я все равно прикручу их на место. Такая философия помогла мне достоять до конца рабочего дня, и, переодеваясь, я начал выгребать из карманов горсти мелочи и скомканные купюры. Их оказалось неожиданно много. Удивившись, я стал считать. 1268 рублей 55 копеек! Учитывая, что у заправщиков есть еще официальная зарплата 6000 рублей, получается, что они зарабатывают около тысячи долларов в месяц! Воистину, Москва – город контрастов! В свое время, когда я занимался кино, на меня работали юристы, каждый из которых учился в паре институтов, специально для работы купил по три-четыре костюма, регулярно их утюжил, ходил на работу с портфелем, набитым серьезными бумажками – держал фасон – и по-детски радовался зарплате в $ 800! А тут какие-то неумытые похмельные дядьки – и выколачивают «косарь»! Все, перестаю давать заправщикам «чирики».

Признаюсь, я позорно дезертировал. Не смог бы я, по-любому, выдержать обратную дорогу на метро, троллейбусах, автобусах и трамваях. Я поймал тачку. Водитель всю дорогу принюхивался и подозрительно не меня косился. По дороге, когда бомбила заехал заправиться на BP, я пошел на кассу вместе с ним – хотел купить «Колы» и какой-нибудь журнал. От кассы водитель отошел, сжимая в мозолистой рабочей руке десятирублевую купюру. Я спросил, сколько удается набомбить в месяц, и пока он говорил, что выходит $ 600-700, мы подошли к колонке. Я сказал, указав на заправщика: «А у него «косарь» выходит, правда?».

Оператор топливоразливного пистолета смущенно кивнул. Рука с червонцем замерла и, описав красивую дугу, вернулась в карман. Водила с чувством классовой ненависти взглянул на парня, а потом и на меня, видимо, подозревая, что я тоже заправщик, или начальник заправщиков.
«Эх, не тем я, видно, занимаюсь», – сказал водила и, матерясь вполголоса, устало повез меня домой.

$ 1000 – вот сколько зарабатывает средний столичный заправщик в месяц. Узнав такое, становится дурно.

Средняя зарплата – 6000 рублей + 20000-25000 «чай».
Мифическая перспектива стать менеджером заправки; реальная же – алкоголизм.
+ Для такой тупой работы очень большие деньги.
– Выхлопные газы, постоянное самоунижение.

текст: Николай Кий МотоРевю 2004