Запретный плод
1 декабря 2008
Наверное, каждый второй мальчишка мечтает в детстве стать мотоциклистом. Но лишь немногие претворяют эти желания в реальную жизнь. Родители борются с этим всеми известными способами, о которых мы узнаём, только когда сами становимся взрослыми.
Написать эту историю подтолкнуло недавнее событие. Как-то на даче у уютно горящего камина мы с отцом стали вспоминать былое. Рядом кувыркались на ковре мои детишки, играли в куклы, машинки и мотоциклы. Вдруг отец оторвался от кружки с пивом, подобрал игрушечный мотоцикл и так мечтательно произнес: «А помнишь, ты в детстве этими двухколёсниками бредил? Житья не давал. Бабку на даче замучил…». Затем мы полчаса вспоминали интересные моменты, и всё закончилось, как всегда, нравоучениями, типа «и ты следи за сыном, не позволяй и не разрешай». Мои возражения, что нельзя всё запрещать, запретный плод сладок и всё такое, отцу казались треском поленьев в камине. И как последний аргумент он выпалил: «Спасибо мне скажи, что тебя в то время отвадил от этого опасного занятия. Как знать, быть может, по-другому бы жизнь сложилась…». Посидели немного молча, подумали о своём, и отец снова начал ворошить прошлое. Как оказалось, к моему медленному охлаждению к мотоциклам руку приложил именно он.
Сейчас я в это верю, раньше – даже не подумал бы. Ведь он у меня сам не один год работал с мотоциклами. Его фото трофейных BMW занимали почётное место на моём школьном столе. Ну и, как многие мальчишки тех лет, я тоже увлекался. Всю зиму дни считал до лета, когда в каникулы поеду в деревню. А там в самом углу пылился последний отцовский «Днепр». Раньше мне, маленькому, отец пальцем грозил: «Не подходи, опасно!». А потом, когда уже что-то в голове сформировалось, благодушно дал добро. Надо отдать родителям должное – они ничего не запрещали категорично, но, как теперь оказалось, чуть ли ни везде ставили незаметные препоны. Если бы не они, то уже в первое же лето я бы рассекал на мотоцикле с коляской (представляю, чем бы это закончилось!). На деле все месяцы прошли в переборке мотора, тормозов и подкраске деталей. Отец признался, что достаточно было заменить масло и проверить электрику, но он заставил меня познать всё «железо». Хорошо, за это спасибо. Но зачем было на следующее лето подсыпать в бензобак сахар, а в картер впрыскивать воду? Под страхом, что двигатель словит клин, я его опять весь разобрал, отполировал и снова собрал. Прокладки мне отец давал специально плохие, результатами пробных пусков всегда были потёки. Так прошло второе лето. Затем я стал взрослее, и друзья появились – к мотоциклу мы уже никого не подпускали, но обнаруживали странные вещи – то колесо спущено, то тормоза пропали, то ещё что… Свечи вообще попадались чуть ли не все бракованные, как, впрочем, и колпачки. Не мог же я подумать тогда, что отец специально подсовывает мне брак. А сколько раз, как оказалось, он мне разрегулировал карбюраторы! На третье лето, правда, я пару раз выезжал на «Днепре», но поездки были короткими – через день-другой что-то ломалось обязательно. И начиналась эпопея ремонта снова.
Признаюсь, в то время я уже отлично ориентировался в технике, устройстве ДВС, знал на зубок и мог с закрытыми глазами разобрать и собрать любой мотоцикл. По этой причине меня, ещё школьника, уже взяли в автошколу, где я получил профессию механика и две профессиональные категории. Категорию «А» сдал чуть позже. Об отцовском мотоцикле на даче вспоминал всё реже и реже. Друзья уже вовсю осваивали автомобили, и поэтому всё, что связано с мотоциклами, уходило на второй план. Впрочем, с наступлением лета реанимация «Днепра» продолжалась. Он уже отлично заводился, ездил, но демонстрировал страшную тягу к пожиранию масла. Словно работал не на бензине, а на масле. День-другой, и маслобак пустел. Не мог же я предположить, что папаня его при каждом удобном случае сливает!
Спицы – ещё одна эпопея. Бывало, с вечера их как следует подтянешь, а утром едешь, и колесо «колбасит» восьмёркой. Что делать? Опять в гараж на целый день. Так летели дни, месяцы и, конечно, годы. Вроде как и катался на мотоцикле, но всегда очень мало и не далеко. То одно, то другое. В конце концов, ко всему двух- или трёхколёсному стал испытывать какое-то странное чувство неуверенности. Друзья звали в путешествия, на море, а я даже представить себе не мог, как можно так далеко от дома на мотоцикле отъезжать. Для чего, чтобы полдороги его чинить и искать детали?
Как оказалось, именно этого и добивался отец, чтобы я вроде как был при доме, познавал технику и сам себя отговаривал от приключений. Что сказать? Браво! Просто мастерски! К «совкоциклам» у меня до сих пор в душе нелюбовь, и хочется даже руки помыть при воспоминании о вечных смазке и масле, которыми раньше пропитывались насквозь пальцы и ладони. Вот вспомнил и ещё один отцовский прикол. Однажды, когда для моего отчуждения к мотоциклам не хватало практически капли, он меня отправил на «Днепре» на станцию встречать мать. Свинцовые тучи на горизонте быстро переросли в ливень, и я промок буквально весь. Кроме того, практически на полдороге отказала электрика, и мне пришлось… Ну, не буду больше про ремонт.
Этот случай стал последним. Для себя решил, что транспортное средство должно быть пусть и не столь надёжным, но хотя бы с крышей над головой. На этой ноте и произошло моё превращение из упёртого мотоциклиста в спокойного автомобилиста. Единственной ниточкой к детским увлечениям остались и поныне тематические журналы. Читать – не ездить! После откровений отца мне пришлось во многом пересмотреть свои жизненные воззрения. И обещаю, что со своими детьми я не буду так обходиться жестоко и цинично. Сейчас другое время, иной менталитет, и совсем другие мотоциклы. А папу я простил…
текст: Алексей Смирнов МотоРевю 2005